Однажды в Амстердаме - Страница 29

– Вообще-то Молли, как мне кажется, в глубине души все еще надеется на примирение с Луи-Филиппом. Не удивлюсь, если еще через полгода, устав от деревенской тишины, она вновь рванет в Париж к своему ненаглядному французику.

– Похоже, ты от него не в восторге, – заметила Фрэнсис.

– Никогда не понимал лягушатников.

– Даю голову на отсечение, что они не в восторге от голландцев, безнаказанно курящих марихуану в кафе, – парировала Фрэнсис, которой с детства прививали терпимость к другим народам.

Ее мать вышла замуж за англичанина и не раз жаловалась на чопорность и снобизм лондонцев, не желавших принимать ее в свое общество. «Больно хотелось!» – восклицала оскорбленная до глубины души Камилла, вынашивая в голове очередной план покорения зазнавшихся англичан. В конце концов ей удалось стать одной из них. Нет, она так и не приучилась есть каждое утро овсянку на воде и пить пятичасовой чай с молоком из фамильного фарфора, однако ей удалось большее: Камилла стала истинной леди. Достойной супругой лорда Эккерсли и хозяйкой родового поместья.

– Я вовсе не шовинист и не нацист, – примирительным тоном ответил Лукас. – Иначе я бы не влюбился в американку.

– Это что, признание в любви? – с усмешкой спросила Фрэнсис, до последнего надеясь свести назревавший серьезный разговор к шутке.

– Да. – Лукас взял ее руки в свои и заглянул Фрэнсис в глаза. – Фрэнсис, я люблю тебя всем сердцем и хочу, чтобы ты стала моей женой.

– Лукас, это…

Внезапно Фрэнсис почувствовала, что задыхается. Словно кто-то перекрыл шланг, по которому в ее легкие поступал воздух. Раз – и все кончено. Перед глазами только черный экран.

– Милая, тебе нехорошо?!

Лукас похлопал потерявшую сознание женщину по щекам. Затем поднял на руки и через заднюю дверь вынес на свежий воздух. Позади дома росли шикарные розы, гиацинты и герберы, наполнявшие все вокруг чудесным ароматом.

Фрэнсис открыла глаза и растерянно осмотрелась.

– Я уже в раю?

– Ты умудряешься шутить даже в таком состоянии! Когда ты встала из-за стола, я подумал, что всю эту историю с недомоганием ты выдумала, чтобы избавиться от разговора о нашей свадьбе…

– У нас не будет никакой свадьбы, – вяло возразила она.

– Принести тебе воды? – сделав вид, что не расслышал, спросил Лукас.

– Нет. Все в порядке.

– Что мне сделать? – Лукас взволнованно кружил вокруг лежащей на лавочке Фрэнсис, не зная, что предпринять.

– Не говори больше о… о том, о чем говорил до моего обморока. – Фрэнсис побоялась произнести вслух слово «любовь», чтобы вновь не лишиться чувств.

Еще пару месяцев назад она без зазрения совести употребляла слова «любовь», «люблю» по отношению не только к людям, но к домашним питомцам, мороженому, фильмам… Теперь же, глядя в глаза любимому мужчине, она не могла выговорить слова признания. Ей казалось, что, как только она их произнесет, окончательно попадет в любовный плен Лукаса. Человек закладывает душу темным силам, произнеся магическое заклинание. Так и она прикует себя невидимыми цепями к Лукасу Каслу в тот самый миг, как скажет ему о своей любви. Нет, она не может этого себе позволить. Ведь как только Лукас узнает о том, что стал героем телешоу и о его чувствах судачит вся Америка, от его любви не останется и следа.

– Я люблю тебя, Фрэнсис, и не собираюсь молчать о своих чувствах, как это делаешь ты, – не терпящим возражений тоном заявил Лукас, помогая ей подняться на ноги.

– Ты обещал провести для меня экскурсию, – напомнила Фрэнсис, решив сменить тему, пока обстановка не накалилась до предела.

– Хочешь прогуляться прямо сейчас?

– Почему бы и нет? – Она пожала плечами. – За стол мне точно возвращаться не хочется. Еще немного, и Молли притащит мне каталоги свадебных платьев.

Лукас усмехнулся. Это было вполне в духе его сестры. Молли на все проблемы и события смотрела через призму модных тенденций. Она даже друзей выбирала по принципу их соответствия веяниям капризницы-моды. Неудивительно, что ей сразу приглянулась новая возлюбленная брата. Нет, Фрэнсис никогда не была фанатичной модницей, без разбору скупающей новые коллекции. Однако она никогда не упускала возможности узнать последние вести с подиума. Во времена «Санни доллс» это было еще и одним из бесчисленных условий контракта, заключенного с продюсерской компанией Микки Родригеса.

– Начнем, пожалуй, с прогулки по нашим виноградникам. Их не так уж много. Папа производит вино только для домашнего пользования, считая его самым вкусным. – Лукас скептично усмехнулся, дав Фрэнсис понять, что не разделяет родительское мнение.

– Молли обещала дать мне кроссовки, – напомнила Фрэнсис, с сомнением посмотрев на свои босоножки, состоявшие из нескольких переплетенных кожаных полосок, украшенных стразами. Обувь будет непоправимо испорчена, едва Фрэнсис сделает несколько шагов.

– Стой здесь. Я принесу их через минуту.

Фрэнсис послушно кивнула и принялась расстегивать босоножки. Лукас вернулся через несколько минут с кроссовками в руках. Смущенная улыбка на его лице свидетельствовала о том, что Молли не удержалась от каких-то намеков или замечаний по поводу предстоящей прогулки. Фрэнсис быстро натянула кроссовки.

– В самый раз! – радостно возвестила она. – Я в долгу у твоей сестры.

– Только ей об этом не говори, а то она уже положила глаз на твои босоножки.

Фрэнсис понимающе улыбнулась. «Прада» всегда была ее любимой маркой.

Они медленно побрели через задний двор и фруктовый сад по мощеной дорожке. Воздух переполняли цветочные ароматы, и Фрэнсис то и дело глубоко вздыхала.